Пожертвовать, spenden, donate
Главное меню
Новости
О проекте
Обратная связь
Поддержка проекта
Наследие Р. Штейнера
О Рудольфе Штейнере
Содержание GA
Русский архив GA
Изданные книги
География лекций
Календарь души36 нед.
GA-Katalog
GA-Beiträge
Vortragsverzeichnis
GA-Unveröffentlicht
Материалы
Фотоархив
Видео
Аудио
Глоссарий
Биографии
Поиск
Книжное собрание
Авторы и книги
Тематический каталог
Поэзия
Астрология
Г.А. Бондарев
Антропос
Методософия
Философия cвободы
Священное писание
Die Methodologie...
Печати планет
Архив разделов
Terra anthroposophia
Талантам предела нет
Книжная лавка
Книгоиздательство
Алфавитный каталог
Инициативы
Календарь событий
Наш город
Форум
GA-онлайн
Каталог ссылок
Архивные разделы
в настоящее время
не наполняются
Поэзия

Комаровский Василий Алексеевич (1881-1914)

Стихотворения опубликованные посмертно

Источник - сайт: Век перевода
РАКША Осенней свежести благоуханный воздух, Всепроникающий, дарует сладкий роздых, Балует и поит родимым молоком... Под алебастровым и пышным потолком Висит широкая, померкнувшая люстра. В огромной комнате торжественно и пусто. Квадратами блеснет дубовый, светлый пол... Но сдвинут в малый круг многосемейный стол, И - праздные следы исчезнувшего улья - Расставлены вдоль стен рассохшиеся стулья. Напыщенной рукой отодвигая трость, Щедротой царскою задабривая злость, С мутно-зеленого холста взирает Павел... Он Ракшу подарил и памятник поставил В румяной красоте бесчисленных девиц*; И смотрит со стены безусых много лиц, Сержанты гвардии, и, с Анною в алмазах, Глядит насмешливо родоначальник Глазов**. Усердно слушает его далекий внук - И каждый птичий писк, и деревенский звук, И скотного двора далекое мычанье... И снова тишина и долгое молчанье. В осенней сырости и холоде зимы, Равно, еще стоят, средь серой полутьмы, Шкапы, где спутаны и мысли и форматы, Дела военные и мирные трактаты; Где замурованы, уснувшие вполне, Макиавелли, Дант, и Байрон, и Вине. Бывало, от возни, мальчишеского гама, Сюда я уходил, - Колумб, Васко де Гама, - В новооткрытый сад и ядов и лекарств, Где пыль моршанская*** легла над пылью царств, И человечество - то прах, то бесконечность - Свой хрупкий зигурат бесцельно зиждет в вечность. Разыскивая всех, разузнавая всё, Я всё перелистал: Лукреция, Руссо, Паскаля чистые сомненья и уроки, Под добродетелью сокрытые пороки, Тщеславье, что в душе сидит так глубоко (А герцог отыскал его Ларошфуко), И всё, что, меж войной, охотой, фимиамом, Былые короли писали умным дамам, Что хитрый Меттерних, скучая не у дел, В историю вписал или не доглядел, Бантыш и Голиков, - где Миних, где Румянцев, И Петр молодой со сворой иностранцев, - Мысль Чаадаева, в дыму взлетевший форт, И комментарии, и тяжкий шаг когорт, - Всё ум мой тешило и сладостно манило То кровь свою пролить, то проливать чернила. Кандида прочитав - я начинал Задиг... Но здесь нечаянно мой дед меня настиг, Отнял и у себя запрятал том Вольтера, - Чтоб разум не мутил и не погасла вера. В лес ухожу бродить, в соседние поля... Листом орешника налипшая земля Душистой сыростью и грязью черноземной Волнует сердце мне. Лесистый и огромный Простор, и в зелени не видно деревень. Но всюду около - полынь и серый пень, Недавних вырубок поконченное дело; Где прежде Заповедь**** сияла и шумела Могучей красотой нетронутых лесов, - Сменили белизну березовых стволов Осины мелкие и небо грустных тучек. Всё на приданое своих подросших внучек, - Потомство иногда тягчайшая из бед, - Леса обрек свести чадолюбивый дед, Да управляющий, с улыбкой бессердечной, Свой собственный карман наполнил, всеконечно... Тропинка тянется через мохнатый луг, И носится кругом пьянящий сердце дух, И вьются облака набухшей вереницей Над белой церковью и белою больницей. 1913 _____________________ * У В.Г. Безобразова, прежнего владельца имения "Ракша", было восемь дочерей. (Прим. В. Комаровского.) ** Ракша подарена Имп. Павлом генералу Глазову, командовавшему его гатчинским войском. (Прим. В. Комаровского.) *** Название уезда. (Прим. В. Комаровского.) **** Название леса в Ракше. (Прим. В. Комаровского.) * * * Лицо печальное твое осеребрило И день бессолнечный, и вечер темнокрылый, И ночь безлунную. Сиянием клинка Мерцает римлянки прелестная тоска, И лебединые волнующие складки На шее мраморной - торжественны и сладки. (На копенгагенский бюст Агриппины Старшей) 1912 * * * Шумящие и ветреные дни! Как этот воздух пахнет медом! Насыщенное теплым медом, О, лето позднее и ветреные дни! В недоуменьи первых встреч Какая нежная суровость... Жечь эту мудрую суровость В перегорании преображенных встреч? Среди прохладно-синих трав Восторг и грустные улыбки! Восторг и белые улыбки В прикосновении прохладных, синих трав? Хочу над бледным этим лбом Волос таинственную пышность, Твою таинственную пышность Хочу поцеловать над бледным этим лбом! 1913 В ЦАРСКОМ СЕЛЕ Я начал, как и все - и с юношеским жаром Любил и буйствовал. Любовь прошла пожаром, Дом на песке стоял - и он не уцелел. Тогда, мечте своей поставивши предел, Я Питер променял, туманный и угарный, На ежедневную прогулку по Бульварной. Здесь в дачах каменных - гостеприимный кров За революцию осиротевших вдов. В беседе дружеской проходит вечер каждый. Свободой насладись - ее не будет дважды! Покоем лечится примерный царскосел, Гуляет медленно, избавленный от зол, В аллеях липовых скептической Минервы. Здесь пристань белая, где Александр Первый, Мечтая странником исчезнуть от людей, Перчатки надевал и кликал лебедей, Им хлеба белого разбрасывая крошки. Иллюминация не зажигает плошки, И в бронзе неказист великий лицеист. Но здесь над Тютчевым кружился "ржавый лист", И, может, Лермонтов скакал по той аллее? Зачем же, как и встарь, а может быть и злее, Тебя и здесь гнетет какой-то тайный зуд? - Минуты, и часы, и месяцы - ползут. Я знаю: утомясь опять гнездом безбурным, Скучая д?сугом своим литературным, Со страстью жадною я душу всю отдам И новым странностям, и новым городам. И в пестрой суете, раскаяньем томимый, Ведь будет жаль годов, когда я, нелюдимый, Упорного труда постигнув благодать, Записывал стихи в забытую тетрадь... 1912 * * * Как этот день сегодня странно тонок: Слепительный, звенящий ряд берез; И острое жужжанье быстрых ос Над влажностью коралловых масленок. Сегодня облака белеют ярки, Нагромождает ветер эти арки, Идешь один, как будто жданный вождь. Младенчески чему-то сердце радо. И падает осенняя награда - Блистательный, широкий, светлый дождь. 1913 * * * Мы, любопытствуя, прошли дворец и своды, Где тень внезапно леденит. Но равнодушие бездумного народа Их предрассудок сохранит... Лазурная стена сияет веселее, Чем синий, зимний небосклон. И Камероновы белеют пропилеи Беспечной четкостью колонн. Ингерманландии окутанные дали И елей сероватый цвет. День этот солнечный, в котором нет печали, Но счастья - счастья тоже нет. И всюду важные и пышные дороги Сплелись в себялюбивый круг. А снегом искрится и блещет скат отлогий, Равняя озеро и луг. Лишь ветер налетит и жжет, немного пряный, И временами, снова злей, Он всюду закрутит, тоскуя окаянно Среди расчищенных аллей. 1913 АННЕ АХМАТОВОЙ (Вечер и Четки) В полуночи, осыпанной золою, В условии сердечной тесноты, Над темною и серою землею Ваш эвкалипт раскрыл свои цветы. И утренней порой голубоокой Тоской весны еще не крепкий ствол, Он нежностью, исторгнутой жестоко, Среди камней недоуменно цвел. Вот славы день. Искусно или больно Перед людьми разбито на куски, И что взято рукою богомольно, И что дано бесчувствием руки. 1914 СТАТУЯ Над серебром воды и зеленью лугов Ее я увидал. Откинув покрывало, Дыханье майское ей плечи целовало Далеким холодом растаявших снегов. И равнодушная, она не обещала - Сияла мрамором у светлых берегов. Но человеческих и женственных шагов И милого лица с тех пор как будто мало. В сердечной простоте, когда придется пить, Я думал, мудрую сумею накопить, Но повседневную, негаснущую жажду... Несчастный! - Вечную и строгую любовь Ты хочешь увидать одетой в плоть и кровь, А лики смутные уносит опыт каждый! 1914 * * * Я рад, сегодня снег! И зимнему беззвучью В спокойном сердце нет преград. В окно высокое повсюду смотрят сучья И белый свет, - которому я рад. И знаю, смерть одолевая нежно, Опять листы согласно зацветут. И коченевшие печалью этой снежной, Земля оттает, травы прорастут. Зеленый сад, зеленые кочевья! И блеклой памятью спеша, Вернется к вам, осенние деревья, В урочный час, вечерняя душа... И говорливые и ропщущие думы Застынут, замкнутые в круг, Где легкий хруст ветвей и сумрачные шумы, Всепроникающий недуг. 1913 * * * Видел тебя красивой лишь раз. Как дымное море, Сини глаза. Счастливо лицо. Печальна походка. Май в то время зацвел, и воздух светом и солью Был растворен. Сияла Нева. Теплом и весною Робкою грудью усталые люди дышали. Ты была влюблена, повинуясь властному солнцу, И ждала - а сердце, сгорая, пело надеждой. Я же, случайно увидев только завесу, Помню тот день. Тебя ли знаю и помню? Или это лишь молодость - общая чаша? 1913 * * * Июль был яростный и пыльно-бирюзовый. Сегодня целый день я слышу из окна Дождя осеннего пленительные зовы. Сегодня целый день и запахи земли Волнуют душу мне томительно и сладко И, если дни мои еще вчера текли В однообразии порядка... 1914 * * * То летний жар, то солнца глаз пурпурный, Тоска ветров и мокрый плен аллей, - И девушка* в тоске своей скульптурной В осенний серый день еще милей. Из черных урн смарагдовых полей Бежит вода стремительно и бурно, - И был тяжел ей лета пыл мишурный, И ей бодрей бежать и веселей. Над стонущей величественной медью Бежит туман взволнованною твердью, Верхушки лип зовут последний тлен. Идет сентябрь, и бодрыми шагами, В предчувствии осенних перемен, Он попирает сучья под ногами. <Первая публикация: "Звено", Париж, 1924, №69> Новонайденные стихотворения * * * Июньской зелени дубов, прохладно-черной, И полдню-золоту, и сини, точно горной, И белым облакам - в ответ - молчат сердца. Забывшие любить, усталые бороться, Усталые глядеть и видеть без конца Как медленно течет и терпеливо льется Зеленая вода. Вот мертвая пчела Упала с сломанною веткой. Поплыла. И рябью движется в мучительном значеньи Как этот летний день в сверкающем свеченьи? 1911 * * * Листок сухой, без жизни и названья, Я думал, май еще далек, Но веет здесь весеннее дыханье, Уже летает мотылек. Окроплены незримою рукою Весны душистые цветы. И я вошел с сердечною тоскою В твой светлый сад. Простишь ли ты? 1911 * * * Единым саваном хамсин людей засыпет, Трехгранный обелиск крошит в песок пустынь, Квадраты заметет разграбленных святынь, Смешает с мусором храм-параллелопипед. И переживший всё, - Арабов и Египет, Размерной поступью качавший торг рабынь, Верблюд несет воды проголклую полынь, Колючие кусты, обгладывая, щипет. В задоре похвальбы неисправимый род То море теплое в Сахару низведет! То мертвый Ассуан садами возродится! Но ветер налетит - самовлюбленный бог В расплавленную пыль, среди верблюжьих ног, Дрожащий, плачущий, - по-прежнему ложится. 1914 DUBIA фрагменты <...> Гроза едва умчалась И золотом вся чаща залита. Смеешься ты, но в смехе том осталась Слеза, грозы минувшей сирота. ................................................. Чьи-то тени вдоль белой ограды Идут в сад, где зеленая тьма. ................................................. Песни любви - это песни мечтанья. Верно одно - сладострастье лобзанья.
Дата публикации: 24.09.2010,   Прочитано: 5863 раз
· Главная · О Рудольфе Штейнере · Содержание GA · Русский архив GA · Каталог авторов · Anthropos · Глоссарий ·

Рейтинг SunHome.ru Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
Вопросы по содержанию сайта (Fragen, Anregungen)
Открытие страницы: 0.10 секунды